18. Мир и человек в романах Ф. Кафки. Анализ романа «Замок».

18. Кафка, Кафка, Кафка… Знаете, честно говоря, мне его жаль. Сломанный человек, который боялся мира. Письменный стол для него был единственным другом. Людей он сторонился, в семье жил, как «больше чужой, чем свой», женщин боялся. Удивительно, что человек с таким пасмурным взглядом на жизнь, с таким отстраненным отношением к людям мог расположить к себе внимание читателей всего мира. Комфортно Кафка чувствовал только в своей комнате за затворенными дверями. Мы иногда говорим о каком-то человеке «И кто он такой? Он никто». Но «никто» как-то не имеет конкретного физического тела. Что сделал Кафка? Он это «никого» взял и сделал живым существом. И сначала, в самом деле, этот Никто был человеком - Грегором Замзою, сыном, братом, служащим, коммивояжером. И вот одного утра всего этого не стало, и в первую очередь, не стало коммивояжера, так как он не попал, на первое утреннее задание, да и на следующее тоже. Он остался в своей комнате. Запертый, как ему нравилось. Но теперь маленькая защелка дверей превратилась в огромную колодку, которая так и останется на его шее до последних дней. Так как именно из-за того, что Грегор больше не ходил на работу, не приносил зарплаты, из-за того, что он был не такой, как все, от него оградились - и отец, и иметь, и сестра. Каждый из них одел себе на шею огромный замок. И не только на шею, также на совесть и на сердце.
В произведениях Кафки, как и в его жизни, доминирует позиция экзистенциалиста: «небольшая трагедия раздувается до гипертрофированных размеров», человек живет с убеждениями, что жизнь является одинокой, никчемной, лишней, и люди должны сделать только одно - умереть. Именно для этого они и приходят в этот мир. Экспрессивность, экзистенциальность, символизм - через такую призму нужно читать Кафку.
Согласно эстетич. концепции экспрессионизма, цель художника не в том, чтобы показать, как он видит мир, а в том, чтобы дать через себя заговорить самому миру. Художник, заявляют экспрессионисты, должен передать тот крик, к-рый испускали бы вещи, если бы они не были немыми. Однако это требование-парадоксально превращается в экспрессионизме в свою противоположность – крайний субъективизм: мир становится средством выражения настроения художника. Эти принципы получают отражение в творчестве К. Мир, изображаемый К., не имеет ни ясных очертаний, ни устойчивых границ, ни определ. логики развития. Это мир – сон, мир – кошмар, мир – иллюзия. Фантастич., ирреальный мир кафковских героев противостоит им в качестве враждебной действительности, к-рая всегда таит в себе неизвестную угрозу.
Аллегорич. изображение кабинетно-канцелярского лабиринта, где невозможно добраться до последнего звена и поэтому невозможно установить смысл всей системы, – осн. тема романов К. "Процесс" и "Замок" ("Das Schloss", 1926).
Творчество К. выражает беспомощность личности в "отчужденном" мире капиталистич. отношений. Как форма выражения этого "отчуждения" творчество К. несет на себе яркий отпечаток иррационализма. Совр. бурж. писатели используют творчество К. для обоснования реакц. филос. концепций. Так, напр., А. Камю утверждает, что в своих произведениях К. стремился показать бессмысленность, абсурдность человеческого существования
Но в своих произведениях он удивительно отчетливо выразил основную коллизию своей жизни - коллизию между внешним неуспехом и внутренним, зреющим гиперуспехом.
В этом режиме неуспешности/гиперуспешности действуют почти все персонажи "Замка". Достаточно напомнить историю чиновника Сортини и девицы Амалии. Сортини написал Амалии записку оскорбительного свойства, которую она тут же порвала. Но после написания записки он сам, вместо того чтобы предпринимать дальнейшие шаги по достижению свой цели, внезапно уехал. Записка Сортини повлекла за собой целую цепь неуспешных и тягостных действий. Семья Амалии, испугавшись ее дерзости, начала выспрашивать прощения у Замка, но Замок прощения не давал, потому что семью никто ни в чем не обвинял (в то время как в деревне после истории с порванной запиской все семейство стало коллективным изгоем). Тогда семья стала добиваться у Замка, чтобы ей определили вину, но Замок отказал и в этом. Отец Амалии каждый день выходил на дорогу в надежде встретить какого-нибудь чиновника или посыльного, чтобы передать прошение, но безуспешно. Ольга, сестра Амалии, специально сделалась проституткой, обслуживающей слуг чиновников, с тем чтобы сойтись со слугой Сортини и вымолить прощение через него, но тоже безуспешно. Единственное, что удается Ольге, - это устроить своего брата Варнаву в канцелярию Замка курьером, что было воспринято семьей как большой успех, но письма ему если изредка и давали, то какие-то старые, явно из архива, а сам юноша, вместо того чтобы быстро отправляться с письмами к адресатам, медлил и практически бездействовал.
По замечанию Е.М. Мелетинского, герои "Замка" живут в атмосфере, где связь между людьми и различными институциями сводится на нет вследствие неведомых по своему происхождению, но колоссальных информационных потерь. Отсюда тотальная неуспешность любого речевого действия в романе.
Кламм, один из самых влиятельных чиновников Замка, расположения которого стремится добиться землемер К., действует на удивление пассивно и даже трусливо, когда К. фактически отбивает у Кламма его любовницу Фриду. Однако землемер К., на первый взгляд будучи полностью противоположным по своим психологическим установкам и чиновникам, и жителям деревни - энергичным и изобретательным, особенно вначале, постепенно также вовлекается в атмосферу алогичных неуспешных речевых действий.
Так, он попадает по ошибке в гостиничный номер одного из замковских чиновников, Бюргеля, который оказывается удивительно радушным и болтливым. Он сажает землемера на свою кровать и рассказывает ему о его деле, но в тот момент, когда землемер вот-вот должен узнать, в каком состоянии находится его дело, и, возможно, получить ценный совет у чиновника, он засыпает.
Вообще, К. не склонен доверять тем результатам, которых он добивается слишком легко. Он не верит в искренность намерений администрации Замка по отношению к нему и полагает, что эти призрачные успешные действия ничего не стоят. Он стремится добиться успеха в упорной борьбе. К. ведет себя строптиво, он как бы вводит "свой устав в чужом замке". Нарушая общедеревенское табу на семейство Амалии, он не только приходит к ним, но и подолгу разговаривает с обеими сестрами. Когда его вместо должности землемера назначили на унизительную мелкую должность школьного сторожа, он ведет себя удивительно стойко, снося капризы и открытую ненависть учителя и учительницы.
Роман остался незаконченным, он обрывается на половине предложения. По свидетельству Макса Брода, Кафка рассказывал ему, что Замок принял землемера на пороге смерти. Если отождествить в духе иудаистической интерпретации романа Замок с царствием небесным, то это и есть гиперуспех, которого добивался землемер К.
Кафка стремился выполнять иудео-христианские заповеди, но одновременно понимал, что жизнь, построенная на страхе, а не на стыде (примерно так Ю.М. Лотман противопоставляет иудаизм христианству), - это не подлинная жизнь.
Кафка смотрел на жизнь одновременно внешним - обыденным и внутренним - духовным взором. Поэтому в его произведениях жизнь показана и как совершенно лишенная смысла (поскольку она видится обыденным зрением) и в то же время как абсолютно логичная и ясная, поскольку она видится и внутренним - духовным взором). Этот двойной взгляд и двойной счет-неуспех в обыденности и гиперуспех в вечности - кажется одним из самых главных парадоксальных проявлений феномена Кафки и его творчества.